Неточные совпадения
— Это не нам судить, — сказала
госпожа Шталь, заметив оттенок выражения на
лице князя. — Так вы пришлете мне эту книгу, любезный граф? Очень благодарю вас, — обратилась она к молодому Шведу.
Затем подтверждают обвинение это только три
лица: оба брата подсудимого и
госпожа Светлова.
— Из простонародья женский пол и теперь тут, вон там, лежат у галерейки, ждут. А для высших дамских
лиц пристроены здесь же на галерее, но вне ограды, две комнатки, вот эти самые окна, и старец выходит к ним внутренним ходом, когда здоров, то есть все же за ограду. Вот и теперь одна барыня, помещица харьковская,
госпожа Хохлакова, дожидается со своею расслабленною дочерью. Вероятно, обещал к ним выйти, хотя в последние времена столь расслабел, что и к народу едва появляется.
Крестьянка не хотела у меня взять непорочных, благоумышленных ста рублей, которые в соразмерности состояний долженствуют быть для полковницы, советницы, майорши, генеральши пять, десять, пятнадцать тысяч или более; если же
госпоже полковнице, майорше, советнице или генеральше (в соразмерности моего посула едровской ямщичихе), у которой дочка
лицом недурна или только что непорочна, и того уже довольно, знатной боярин седмидесятой, или, чего боже сохрани, седмьдесят второй пробы, посулит пять, десять, пятнадцать тысяч, или глухо знатное приданое, или сыщет чиновного жениха, или выпросит в почетные девицы, то я вас вопрошаю, городские матушки, не ёкнет ли у вас сердечко? не захочется ли видеть дочку в позлащенной карете, в бриллиантах, едущую четвернею, если она ходит пешком, или едущую цугом вместо двух заморенных кляч, которые ее таскают?
Давыдовская была дородная, белокурая барыня с пробором на боку, с победоносным взором, веселым
лицом, полным подбородком и обилием всяких телес. Она была природная дедичка своего дома и распоряжалась им полновластною
госпожою.
И говорит зверь лесной, чудо морское таковые слова: «Не проси, не моли ты меня,
госпожа моя распрекрасная, красавица ненаглядная, чтобы показал я тебе свое
лицо противное, свое тело безобразное.
Оба эти
лица были в своих лучших парадных нарядах: Захаревский в новом, широком вицмундире и при всех своих крестах и медалях;
госпожа Захаревская тоже в новом сером платье, в новом зеленом платке и новом чепце, — все наряды ее были довольно ценны, но не отличались хорошим вкусом и сидели на ней как-то вкривь и вкось: вообще дама эта имела то свойство, что, что бы она ни надела, все к ней как-то не шло.
Следовавшая за ним большая и разукрашенная лодка предназначалась для почтенных
лиц общества, а именно: для
госпожи откупщицы, для Миропы Дмитриевны и еще для двух — трех дам из толстых; старый ополченец, почтмейстер и аптекарь тоже отнесены были к этому разряду.
Госпожа Жиглинская происходила из довольно богатой фамилии и в молодости, вероятно, была очень хороша собой; несмотря на свои шестьдесят лет, она до сих пор сохранила еще довольно ловкие манеры, уменье одеваться к
лицу и вообще являла из себя женщину весьма внушительной и презентабельной наружности.
Здесь он скоро разыскал квартиру Елены, где попавшаяся ему в дверях горничная очень сконфузилась и не знала: принимать его или нет; но князь даже не спросил ее: «Дома ли
госпожа?» — а прямо прошел из темной передней в следующую комнату, в которой он нашел Елену сидящею за небольшим столиком и пишущею какие-то счеты. Увидев его, она немножко изменилась в
лице; князь же, видимо, старался принять на себя веселый и добрый вид.
— И что же, — продолжала Домна Осиповна,
лицо ее снова при этом покрылось сильным румянцем, —
госпожа эта тоже будет жить вместе с ним в моем доме?
Она продолжала читать обстоятельную историю, выдуманную
госпожою Гей, а я смотрю на ее опущенное
лицо и не слушаю назидательной истории. И иногда, в тех местах романа, где, по замыслу
госпожи Гей, нужно бы было смеяться, горькие слезы душат мне горло. Она оставляет книгу и, посмотрев на меня проницательным и боязливым взглядом, кладет мне на лоб свою руку.
— Ваша
госпожа была здесь довольно знатное и известное
лицо? — сказал я.
Проговоря это, старик утомился и замолчал, и только по выражению его
лица можно было догадаться о волновавшей его глубокой досаде на то, что все шло и делалось не так, как рассчитывала и желала
госпожа его и он.
На
госпоже Фритче был опрятный белый чепец; она улыбалась, говорила вкрадчивым голосом и, очевидно, старалась придать приветливое выражение своему угрюмому
лицу, которое, впрочем, нисколько от этого не выигрывало, а, напротив, принимало какой-то зловещий оттенок.
Бабушка помертвела
лицом, схватилась за голову, крикнула что-то… Потом быстро-быстро принялась жестикулировать, как бы обращаясь к Мариам. Немая, казалось, с глубоким вниманием слушала
госпожу. Когда же бабушка кончила свое безмолвное объяснение, Мариам оказалась возле меня и, прежде чем я могла опомниться, протестовать и защищаться, снова, как малого ребенка, подхватила меня на руки и потащила вон из комнаты.
— Будь здорова, княжна, в нашем доме.
Госпожа ждет княжну. С утра ждет. Отчего с утра не приехала? — подняв фонарь в уровень с моим
лицом и стараясь разглядеть меня подслеповатыми глазами, спросил, шамкая губами, старик.
— Это уж вы оставьте… — говорит
госпожа Черномордик, вспыхивая и делая серьезное
лицо.
— Смущаться тебе нечего, Сима, — успокоенным тоном сказал Теркин и повернул к ней
лицо. — Ни тебя, ни двоюродной твоей сестры отец не обидит. И вы с матерью в полном праве порадеть о ваших кровных достатках. Та
госпожа — отрезанный ломоть. Дом и капитал держались отцом твоим, а не братом… Всего бы лучше матери узнать у старика, какие именно деньги остались после дяди, и сообразно с этим и распорядиться.
С торжественным
лицом явился Вульф к Глику и застал его в больших трудах. Он высиживал речь, которую хотел произнесть перед русским военачальником, когда последует сдача замка.
Госпожа Вульф в глубокой задумчивости сидела неподалеку от него.
Явился Хабар. Преданность и любовь служителей обоего пола к их
госпоже отворяли ему двери во все часы дня, отводили от него подкупленный взгляд сторожа; эти чувствования стояли на часах, когда он посещал ее тайком.
Лицо его было пасмурно. Оно тотчас прояснилось при первом взгляде на него Гаиды.
Госпожа Мейеркорт, высокая, стройная блондинка, с замечательно бледным
лицом, возбуждала среди мужчин еще больший интерес, чем Савин среди дам.
Вот видите, они подарены баронессе нашей дядей жениха нашей молодой
госпожи… смекаете, сударь…
госпожи, которую, как вы знаете, господин цейгмейстер… (увидя, что овод кусает лошадь) собака! кровопийца! перелетел на Зефирку!.. которую, заметьте, она любит, как самое себя, или себя в ней любит (из кареты послышался хохот, да и на
лице угрюмого офицера мелькнула усмешка; однако ж начавший речь, не смешавшись, продолжал).
Когда все заняли свои места, то вошли слуги проститься с
госпожою, младшие впереди. Они целовали ее руку и дитяти, прося прощения в поступках и сопровождая слезы ужасными криками. Затем подходили знакомые, которые целовали умершую в
лицо и также плакали навзрыд. Потом родственники, самые близкие. Когда прощался брат ее, то думали, что он совсем опрокинет гроб.
— Слава Богу, — сказал Ранеев, скидывая шляпу, — хоть купель нашего христианства нам отдают. Благодарите, господа и
госпожи, от
лица всех русских.
— Вообще, — добавил он, — дело не может затянуться долго, так как я немедленно пошлю всюду, куда следует, телеграммы и допрошу всех
лиц, знавших вас раньше, начиная с вашей подруги
госпожи де Межен, чтобы разъяснить вашу личность.
Степан вышел, и через минуту в комнату вошла бойкая и расторопная молодая девушка, брюнетка, с миловидным, несколько нахальным
лицом. Это была служанка, нанятая исполнительным камердинером и получившая от него точные инструкции обращения и разговора со своей молодой
госпожой.
— Моя
госпожа, дочь скончавшегося сего 15-го числа, генерал-аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих
лиц — он указал на мужиков — просит вас пожаловать… не угодно ли будет, — с грустною улыбкой сказал Алпатыч, — отъехать несколько, а то не так удобно при… — Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
А возвращаясь к дому, я вежливо, но неотступно смотрел в окна, за которыми жила и томилась невидимая
госпожа Норден, в надежде хоть мельком увидеть явившееся однажды молодое и бледное
лицо.
Но никто не показывался у окна, и можно было подумать, что там нет живых и что совсем нет на свете никакой
госпожи Норден, странной женщины с бледным
лицом, о которой никто не говорит, — как нет на свете Елены.